Четвертый месяц продолжается судебное разбирательство уголовного дела в Свердловском районном суде в отношении бывшего ректора ИрГТУ Головных Ивана Михайловича.
С одной стороны, работа проделана большая. Судом изучены основные материалы уголовного дела, объем которого составляет 60 томов. Можно сказать, что экватор пройден! Допрошены в суде около 40 свидетелей и оглашены 150 свидетельских показаний, данных на предварительном следствии. Стоит заметить, что общее количество допрошенных на предварительном следствии свидетелей, включенных в обвинительное заключение, составляет почти 270 человек!
С другой стороны, работа выполнена впустую.
Прокуратура пытается предоставить хоть какие-нибудь доказательства, свидетельствующие о виновности Головных И.М. в инкриминируемых ему составах преступлений. Очевидно, что вся суть возникшей проблемы, применительно к обвинению Ивана Михайловича в якобы незаконном распоряжении земельным участком по ул. Лермонтова, сводится исключительно к толкованию норм гражданского и земельного законодательства, определению «неразграниченная государственная собственность», а потом уже выяснению насущного вопроса: «А причинен ли вообще кому-нибудь вред в результате строительства жилого комплекса?». Согласитесь, толкование норм права – исключительная прерогатива судебных органов. В таком случае, как можно свидетельскими показаниями выяснить суть правовых норм, действовавших в 2005 году?!
Может кому-то покажется смешным и наивным, когда коменданту общежития или слесарю, работающим в ИрГТУ, задают вопросы о том, к чьей собственности относился земельный участок, расположенный по ул. Лермонтова, в 2005 году? Не менее парадоксальными кажутся ответы некоторых допрошенных лиц: «По слухам, участок находился в федеральной собственности». Вот ведь, театр абсурда какой-то! И эти вопросы задавали следователи, имеющие высшее юридическое образование! Вносили показания таких лиц в официальные документы – протоколы допросов и пытаются на этом выстроить свое обвинение. А как по-другому можно «сшить» это дело? Ведь любой грамотный юрист, углубившись в существо этого вопроса, сделает однозначный вывод о том, что никаких Законов Головных И.М. не нарушал, а действовал сугубо в правовом поле. Раз земельный участок на момент заключения договора в 2005 году находился в неразграниченной государственной собственности – а это неоспоримый факт, то он не мог одновременно с этим находиться в федеральной собственности. Одно другое исключает. И как можно выяснять эти вопросы у простых граждан, мнение которых основано на слухах, а еще более правильно на ловко сформулированном вопросе следователя, цель которого любыми путями «за уши притянуть» спорный земельный участок к федеральной собственности, руководствуясь известным афоризмом Козьмы Пруткова: «Если на клетке слона написано «буйвол» – не верь глазам своим!».
Следствие, раскручивая уголовное дело, и, рыская в поисках «скелетов в шкафу», бросило клич всем «обиженным» работникам Политеха, не получившим жилье на льготных условиях в жилом комплексе. При этом совершенно игнорировалось то обстоятельство, что цель строительства – это не решение жилищных проблем всех социально незащищенных граждан. Для этого должны приниматься специальные государственные жилищные программы. Главной целью строительства являлось – стимулирование работы профессорско-преподавательского состава вуза, поддержка молодых, перспективных ученых и привлечение новых, высококвалифицированных специалистов, посредством предоставления льготы в приобретении строящегося жилья. Данные критерии предоставления льготного жилья неоднократно обсуждались на заседаниях Ученого совета ИрГТУ и специально созданного органа общественной самодеятельности. Следователи специально произвели подмену этих разумных критериев на всеобщую нуждаемость в улучшении жилищных условий, извратив благое намерение до уровня дискриминации социально обделенных слоев населения. Без подобных декларативных лозунгов, кстати, не обошлась ни одна известная революция: «Хлеб – крестьянам! Фабрики – рабочим! Жилье – всем нуждающимся!». Допрашивая поголовно всех лиц, обращавшихся с заявлениями на имя ректора ИрГТУ о получении жилья, обвинители, подытоживая все сказанное, ставили перед ними главный вопрос: «Считаете ли вы, что жилищная проблема в ИрГТУ была решена, в связи со строительством и распределением льготного жилья?». Люди, получившие квартиры, отвечали, что проблема была решена частично, поскольку удовлетворить нужды всех нуждающихся невозможно. А ответы большинства работников, которым квартиры переданы не были, были предсказуемы и лаконичны: «Нет!». И на этом основании был сделан главный вывод обвинения – «… своими действиями Головных И.М. причинил существенный вред правам и законным интересам работников вуза».
Стоит лишний раз подчеркнуть, что идея начала строительства жилого комплекса исходила от Ученого совета ИрГТУ, который начиная с 2002 года, обязывал ректора Головных И.М. заключить договор со строительной организацией. Решения высшего органа управления являлись для последнего обязательными для исполнения. Очевидно то, что если бы строительство не было начато, то земельный участок был бы изъят администрацией г. Иркутска для муниципальных нужд, а после 2006 года, при переходе участка в собственность Российской Федерации, ИрГТУ не имел бы никаких прав по его освоению. В этом случае, ни о каком строительстве жилого комплекса, с гарантированной долей для сотрудников ИрГТУ, и речи идти не могло бы.
Парадокс обвинения также заключается в том, что Головных И.М. инкриминируется незаконное распоряжение земельным участком, при отсутствии якобы необходимого согласия Росимущества на заключение данной сделки, и одновременно с этим бывшему ректору вменяется причинение существенного вреда интересам работников Университета, не получившим льготного жилья. При этом, как следует из обвинения, Головных И.М. преследовал сугубо личные цели – поднять свой авторитет «как успешного руководителя вуза». Данная фабула противоречит логике и здравому смыслу. По существу, обвинение убеждает суд в том, что сделка является недействительной и не влечет никаких правовых последствий. Вместе с этим, следствие, вынужденно признавая факт заключения сделки в интересах Университета, оспаривает законность распределения жилья, оперируя исключительно показаниями «обиженных» лиц. Но, позвольте спросить, как можно обвинять Ивана Михайловича в несправедливом распределении льготного жилья, если строительство комплекса являлось, по версии следствия, незаконным? Я не говорю уже о том, что распределением жилья занимался специально созданный орган общественной самодеятельности Университета и, благодаря данному проекту, удалось сохранить и укрепить кадровый потенциал крупнейшего в Восточной Сибири вуза.
Меня, как специалиста в области уголовного права, возмущает то обстоятельство, что при отсутствии какого-либо документа, оспаривающего законность заключения договора застройки (судебного решения, акта проверки, предписаний контролирующих органов и т.д.), обвинение констатирует факт незаконности сделки и требует суд исходить из данного «постулата» при вынесении приговора. Признание сделки недействительной относится к исключительной компетенции гражданского суда, а ни как уж не следственных органов или суда уголовного. Если в течение уже почти 11 лет ни одна из сторон договора, либо иные заинтересованные лица, включая Росимущество и органы прокуратуры, не предприняли даже попыток по оспариванию данной сделки, а, напротив, подтверждали законность ее заключения, то, как это могут сделать другие лица, не имеющие к этому договору никакого отношения? Сделать это можно только способом полного игнорирования законодательства и незнания основ гражданского и уголовного права. Следователи, а затем и государственные обвинители, допрашивая свидетелей по делу, на полном серьезе задавали рядовым работникам ИрГТУ (слесарям, сантехникам, штукатурам-малярам, уборщицам и т.д.) вопросы о правомерности заключения договора застройки, сторонах сделки, причиненном ущербе ИрГТУ. Чем можно объяснить такой подход? Бессилием обвинения, правовой безграмотностью или элементарным невежеством…?
Честно говоря, мне – здравомыслящему юристу, трудно представить, как может выглядеть обвинительный приговор по данному уголовному делу? Ведь если материалы уголовного дела можно скрыть от глаз общественности, то приговор носит публичный характер и ознакомиться с ним, при желании, может каждый. Очень бы хотелось надеяться на то, что суд не станет уподобляться безграмотным «горе-юристам», считающим себя профессионалами своего дела, а попытается объективно и беспристрастно взглянуть на очевидные вещи. Иначе о существовании в нашем государстве суда, как такового, говорить не приходилось бы…
С уважением, адвокат, кандидат юридических наук
Максим Орешкин